В период с 31 января по 4 февраля 1956 г. в Ленинграде состоялась II сессия Всесоюзного палеонтологического общества, совпавшая с его сорокалетием. Сессия была посвящена вопросам эволюции и формообразования, а также палеоэкологии и филогении различных групп древних животных. Значительное место в работе сессии было отведено вопросам методики палеонтологических исследований.

Сессия привлекла большое внимание научной общественности. В ее работе наряду с палеонтологами и геологами-стратиграфами приняли деятельное участие биологи.

На сессии было заслушано 38 докладов. В ее работе приняло участие около 400 представителей 80 научных и производственных организаций, а также высших учебных заведений;

Вместе с советскими палеонтологами в работе сессии приняли участие ученые Чехословакии, Польши и Китая.

В монографии известного эколога из США центральное место отведено принципам популяционной экологии, анализу взаимодействия популяций (главным образом конкуренции и хищничеству) и экологической нише. Рассмотрены также эволюционное значение дрейфа континентов, старение организма, воздействие климата на растительность, биогеография островов.

Для биологов всех специальностей, в первую очередь для экологов, зоологов, ботаников и эволюционистов, для студентов и преподавателей биологических специальностей, а также для широкого круга лиц, соприкасающихся с проблемами окружающей среды.

За последние десятилетия в связи с тем значением, которое международная общественность придает проблемам охраны окружающей среды, резко возрос интерес и биологов и широких масс к проблемам экологии.

Архозавры и тероморфы - важнейшие в филогенетическом отношении подклассы рептилий. От них происходят оба высших класса наземных позвоночных: птицы от архозавров и млекопитающие от тероморф. В книге анализируются родственные связи архозавров и зверообразных с другими рептилиями, а также рассматриваются некоторые проблемы их родства с птицами и млекопитающими. Книга предназначена для широкого круга палеонтологов, биологов (зоологов и филогенетиков) и геологов.

The subclasses Archosauria and Theromorpha are the most important groups in reptile phylogeny. They are ancestors of both higher classes of terrestrial tetrapods, i.e. birds originate from the Archosauria, mammals from the Theromorpha. The phylogenetic relations of Archosauria and Theromorpha with other groups of reptiles are discussed in the book, as well as some problems of their relations with birds and mammals. The book is addressed to all paleontologists, biologists (zoologists and phylogeneticist), and geologists.

Предлагаемая вниманию читателя монография основана на критическом анализе палеонтологических данных по филогении рептилий. Мы, конечно, не ставили невыполнимой цели - дать законченный анализ и правильную трактовку филогенетических отношений между всеми главными группами рептилий. О законченных же результатах в филогенетических исследованиях по рептилиям, как и по тетраподам в целом, вообще говорить рано. Энтузиазм, с которым сторонники кладистической филогенетики говорят, например, об осуществленной их исследованиями революции во взглядах на филогению рептилий и достижении консенсуса в отношении систематики архозавров [Benton, 1982, 1984а], нам кажется, мягко говоря, преждевременным. В филогенетике, пожалуй, сильнее, чем во многих других областях биологии, действует обобщение, которое шутливо называют третьим законом Дж. Симпсона: «Какого бы рода проблема перед нами ни стояла, нам всегда не хватает информации, чтобы решить ее окончательно» [Симпсон, 1983]. Во всяком случае, в филогенетике этот "закон" проявляется вполне отчетливо. "Закон" Симпсона в большой мере усиливается тем обстоятельством, что открытие новых фактов, проясняя некоторые проблемы, вызывает новые вопросы, для решения которых опять-таки не хватает фактов. В силу этих обстоятельств, результаты филогенетического анализа неизбежно становятся неоднозначными.

Ч. Дарвин говорил в «Происхождении видов», что наука о строении животных (морфология) представляет собой один из самых интересных отделов естествознания. Но сам творец дарвинизма в эту область мало углублялся. В морфологию вдохнули жизнь исследования замечательных русских ученых 60—70-х годов прошлого века, впитавших в себя передовые философские идеи революционеров-демократов того времени. Эмбриологические работы A.О.Ковалевского и И.И.Мечникова,    палеонтологические  — B.О.Ковалевского легли в основу эволюционной морфологии. Сам Ч. Дарвин высоко ценил эти работы, и они сделались образцом для большинства зоологов 60-х и 70-х годов. Застывшие формы Кювье перестали быть предметом научной морфологии.

Появившаяся в 1866 г. «Общая морфология» Э. Геккеля, развивавшая материалистическое ядро дарвинизма, но носившая отпечаток немецкой натурфилософии первой половины XIX века, сначала оказала сравнительно мало влияния на зоологов; лишь позднее формальные и схематические построения в духе Геккеля распространились среди морфологов. Однако в России эволюционная морфология сохраняла традиции своих основателей., Наряду с критикой Э.Геккеля она развивала свои методологические положения и углубляла фактический материал. Наши известные дарвинисты К.А.Тимирязев, М.А.Мензбир, В.М.Шимкевич ставили требование детального исследования и безупречности фактов в противовес увеличению схемами геккелианства.

Еще в 60-х годах И.М.Сеченов выдвинул положение о единстве организма и среды. В 80-х годах мой учитель Э. А. Мейер блестяще показал в своих работах необходимость для зоолога научать организацию животных в неразрывной связи с условиями существования. Его исследования по седентарным аннелидам были широко известны морфологам беспозвоночных. Методологически они были прогрессивны. <...>

Нет другой истории, которая строилась бы на документах столь же точных, столь же не вызывающих сомнении, как история-органического мира; и в то же время нет истории более несовершенной, требующей постоянных перестроек и исправлений...

Всем хорошо известно, что в минувшие периоды истории земли на ее поверхности накоплялись разнообразные осадки; они отлагались в водных бассейнах или на суше и состояли либо из обломков горных пород, либо из скелетов животных (например, раковин моллюсков), из выброшенного вулканами пепла и т. д. Эти осадки, в той или иной степени измененные, превратились в осадочные горные породы; в зависимости от степени изменения, они в большей или меньшей мере сохранили на себе признаки тех условий, при которых они образовывались; между прочим, они сохранили в себе следы и остатки тех животных и растений, которые существовали в то время, когда они отлагались. Ископаемые остатки — раковина моллюска, скорлупа морского ежа, чашечка морской лилии, кость или зуб позвоночного, вайя папоротника и проч.. - иногда сильно изменившиеся в своем химическом составе (окаменевшие) по сравнению с живым скелетом или листом, тем не менее сохраняют подлинную, несомненную форму, а часто и строение, какое имели-при жизни; они являются несомненными и точными документами истории жизни. Но в то же время эти остатки очень неполны; в огромном большинстве случаев от животных в ископаемом состоянии сохраняются только твердые части, скелеты {мягкие животные, за редкими исключениями, не сохраняются вовсе); они очень неполны также и потому, что далеко не все, наоборот, очень немногие жившие и имевшие твердый панцырь животные попадают после смерти вi такие условия, чтобы образовать окаменелый остаток. Если сравнивать какую-нибудь очень хорошо сохранившуюся, т.е. очень богатую ископаемую фауну е современной, то можно прятти к за-ключению, что, сохраняется лишь несколько .процентов (часто меньше 10%) всего того разнообразия форм, какое в данный геологический момент должен был представлять собою органический мир. Итак, 8 ископаемых остатках мы имеем подлинные но очень скудные документы:  немудрено,  что  наша  мысль  строя по  ним  историю, органического мира, блуждает и запутывается в догадках, и потому непрерывно ломает и перестраивает свои построения. <...>

В монографии рассматриваются история и различные методологические подходы к проблеме происхождения наземных позвоночных (Северцов, Шмальгаузен, стокгольмская школа, трансформированный кладизм). На основе анализа структурных преобразований от рыб к тетраподам (включая новые материалы по пандерихтиидам и другим кистеперым рыбам) обсуждаются особенности становления систем органов тетрапод и общие закономерности их морфологической эволюции. Выдвинута новая концепция происхождения тетрапод и предложен методологический .компромисс в решении этой проблемы.

Для палеонтологов, зоологов, ихтиологов, студентов вузов и лиц, интересующихся общими вопросами эволюции.

В сборнике содержатся статьи, посвященные эволюции, морфологии и систематике плейстоценовых и голоцеиовых млекопитающих и птиц, строению молочных зубов современных хищных. Рассматриваются вопросы антропогеиовой фауны Урала и Приморья, дается зоологическая характеристика палеолитических стоянок Крыма. Книга представляет интерес для зоологов, морфологов, палеотериологов, географов и, археологов.

В сборнике изложены материалы, освещающие взаимоотношения зоологии и геологии, спорные вопросы истории фаун, флор и природной обстановки антропогена; содержатся новые факты и обобщения об истории фауны, флоры и ландшафта плейстоцена, голоцена и техноцена, материалы об эволюции отдельных групп копытных и грызунов, а также моллюсков, новые взгляды на происхождение некоторых типов валунных отложений. Представляет интерес для зоологов, палеонтологов, геологов и археологов, а также для читателей, интересующихся вопросами истории органического мира, ландшафтов и климатов прошлого.

Во втором томе двухтомного труда «Эволюционное учение» рассматриваются пути и закономерности эволюционного развития: органических форм и органического мира в целом.