Magnetic polarity stratigraphy, the stratigraphic record of polarity reversals in rocks and sediments, is now thoroughly integrated into biostratigraphy and chemostratigraphy. For Late Mesozoic to Quaternary times, the geomagnetic polarity record is central to the construction of geologic time scales, linking biostratigraphies, isotope stratigraphies, and absolute ages.

В монографии приведены результаты лито-, био- и магнитостратиграфического изучения берриасского яруса Горного Крыма. Дана характеристика основных типов разрезов берриаса, обосновано свитное расчленение берриасских отложений. Описано 80 видов аммонитов, 9 видов аптихов, 45 видов двустворчатых моллюсков, 5 видов брахиопод, 10 видов тинтиннид, 3 вида диноцист и 7 видов остракод. В непрерывном феодосийском разрезе верхнего титона нижнего берриаса Восточного Крыма по био- и магнитостратиграфическим данным намечена граница юры и мела. Предложен уточненный вариант зональной схемы берриаса Горного Крыма, основанной на аммонитах. Впервые установлены комплексы тинтиннид, диноцист и остракод, сопоставленные с аммонитовыми зонами. Обоснована магнитостратиграфическая схема верхнего титона-берриаса этого региона. Проведена био- и магнитостратиграфическая корреляция берриаса Горного Крыма с одновозрастными образованиями надобласти Тетис, Бореальной областью и другими палеогеографическими провинциями Земли

Такие термины, как континентальный дрейф, раскрытие океанского дна и тектоника плит, как понимают даже негеологи, отражают подвижность литосферных плит Земли. Революция в науках о Земле, которая произошла в 1960-ые годы, изменила наши представления о Земле. Согласно прежним представлениям, это была довольно статичная планета со случайными горообразовательными эпизодами непонятного происхождения. Наше нынешнее представление о ней таково: это динамическая система континентальных и океанских литосферных плит с часто изменяющимися относительными движениями, которые являются в значительной степени ответственными за структурное развитие Земли. Палеомагнетизм предоставил некоторые из количественных данных о прошлых местоположениях континентов и океанских плит; эти наблюдения стали краеугольным камнем теории тектоники плит. Сегодня палеомагнетизм обеспечивает данные об истории движений «заподозренных» террейнов относительно внутренних областей континентов и проливает свет на процессы, в результате которых растут континенты и формируются горные пояса. Кроме того, палеомагнетизм обеспечил кардинальное уточнение стратиграфических корреляций и геохронологических калибровок для зонирования морских и неморских окаменелостей. Эти успехи в геохронологии играют важную роль в анализе биологической эволюции.

Настоящий сборник посвящён изучению истории геомагнитного поля, проблемам построения магнитостратиграфической шкалы мезозоя и кайнозоя и связанным с ними вопросам стратиграфии, геохронологии, палеогеографии и палеотектоники.

Палеомагнитология изучает явления палеомагнетизма, т.е. магнитное поле Земли геологического прошлого, закрепленное в своеобразных отпечатках этого поля - векторах естественной остаточной намагниченности (J„) горных пород. Исследуются распределение в пространстве и изменение во времени геомагнитного поля в геологическом прошлом, закономерности распределения этого поля в горных породах и последующая история его отпечатков. в'се эти явления находят приложение в изучении строения Земли, ее эволюции, а также в решении вопросов геологической практики (Храмов, Шолпо, 1967; Палеомагнитология, 1982). Перспективы метода в решении различные геологических задач зависят прежде всего от разработки палеомагнитной -стратиграфической и хронологической - шкалы, основанной на истории геомагнитного поля.

Книга подводит итоги изучения кайнозойских флор и растительности Предуралья, позволившие восстановить смену ландшафтов и климатов, радиоуглерод ным исследованиям плейстоцена и голоцена, а также изучения фауны остракод мелких и крупных млекопитающих. Освещаются выявленные закономерности и некоторые аспекты магнитостратиграфии.

Проводящиеся под эгидой Международной подкомиссии по каменноугольной системе (ISCS) исследования направлены на создание принципиально новой шкалы этой системы на основе уточнения и частичной ревизии существующих шкал карбона, выявлении наиболее крупных рубежей и выборе лимитотипов. В настоящее время в мировом сообществе ярусные подразделения морского среднего и верхнего карбона выделенные на территории Восточно-Европейской платформы (Подмосковье) получили почти всеобщее признание и, скорее всего, будут официально утверждены. Нижняя граница башкирского яруса совпадает с границей миссисипия и пенсильвания и имеет утвержденный стратотип границы (GSSP). Выбор и обоснование глобальных стратотипических разрезов и точек (GSSP) для серпуховского, московского, касимовского и гжельского ярусов являются в настоящее время одними из наиболее важных задач при разработке глобальной хроностратиграфической шкалы карбона. С этой целью проведено переизучение этих ярусов в типовой местности (Подмосковье), изучены более глубоководные разрезы Южного Урала (Башкирия) и открыто-морские разрезы Донской Луки (Махлина и др., 2001; Кулагина и др., 2001; Isakova et al., 2005; Nikolaeva et al., 2005 и др.). Разработаны и детализированы зональные шкалы по конодонтам и фораминиферам для рассматриваемых интервалов, выявлен и детально проанализирован филогенез фораминифер и конодонтов на критических рубежах. Предложенная зональная шкала верхнего карбона России по конодонтам (12 зон) вошла в качестве зонального стандарта в Общую стратиграфическую шкалу карбона России. Впервые проведено прямое сопоставление циклических последовательностей верхнего карбона Русской платформы, Южного Урала и Мидконтинента США. Мультидисциплинарно изучены разрезы-претенденты на стратотипы границы (GSSP) визейско/серпуховского (разрезы Заборье, Подмосковье и Верхняя Кардаиловка, Башкирия), башкирского/московского (Аскын, Южный Урал), московского/касимовского (Афанасьево, Подмосковье; Дальний Тюлькас 1 и 2, Южный Урал, Башкирия) и касимовского/гжельского (Русавкино, Подмосковье) и распределение в них основных групп фауны (конодонты, фораминиферы, кораллы, аммоноидеи, брахиоподы). Предложены виды-маркеры, определяющие нижние границы московского, касимовского и гжельского ярусов. Установлено, что для фиксации нижней границы московского яруса наиболее перспективно первое появление конодонтов Declinognathodus  donetzianus или Idiognathoides postsulcatus . Для определения нижней границы касимовского яруса по конодонтам в качестве маркера предложено первое появление Idiognathodus sagittalis, вида имеющего большой корреляционный потенциал. Уровень первого появления этого вида  близок к уровню появления типичных Montiparus (фузулиниды). В качестве потенциальных кандидатов GSSP для этой границы в мелководных фациях предложен разрез Афанасьево (Подмосковье), а для относительно глубоководных фаций - разрез Дальний Тюлькас 2 (Южный Урал, Башкирия). Получены их детальные литологическая и палеонтологическая характеристики. Для определения нижней границы гжельского яруса принято первое появление конодонтов Idiognathodus simulator s.s. Предложения по этим трем границам были официально представлены в международные рабочие группы Международной подкомиссии по стратиграфии карбона и обсуждены на заседаниях Испании (2004) и России (С.-Петербург, 2005).

Данные по диноцистам из разреза, вскрытого скв. 28 около г. Волгограда (Александрова, 2001), легли в основу зональной шкалы по этой группе для палеоцена юга Европейской части России (Ахметьев, Бенямовский, 2003). Однако материалы по этой скважине позволяют уточнить детали биостратиграфического деления и выявить особенности развития морского бассейна. На основании анализа соотношения экогрупп (динофлагеллаты, акритархи, споры и пыльца), а также уровней появления и исчезновения характерных зональных видов диноцист намечены три этапа развития морского бассейна. Самый ранний этап соответствует отложениям с «комплексом 1» по диноцистам, установленным в сызранских опоках и отвечающим части зоны Senoniasphaera inornata (верхи NP1 – низы NP3) (Hansen, 1977). Отсутствие самой нижней зоны дания (Carpatella cornuta) говорит о перерыве в осадконакоплении между маастрихтом и палеоценом. Опоки вверх по разрезу заметно опесчаниваются. Их нижняя часть отвечает максимуму морской трансгрессии, а затем происходит постепенное уменьшение количества диноцист и в песчаной части цикла резко возрастает численность акритарх (до 40%), что вкупе с литологическими особенностями свидетельствует о регрессии (обмелении). Второй этап охарактеризован «комплексами 2 и 3», которые коррелируются с зоной 2 Виборг (середина зеландия, средняя часть зоны NP5) и зоной 3 Виборг (верхняя часть зоны NP5, верхний зеландий) (Heilmann-Clausen 1985,1994). В Дании эти комплексы получили  названия Isabelidinium? viborgense и  Palaeoperidinium pyrophorum. По исчезновению P. pyrophorum  в бассейнах Северного моря проводится граница зеландия и танета (Mudge, Bujak, 2001). Комплекс палиноморф в начале этого этапа отражает формирование осадков в максимально трансгрессивных условиях, что выражается в количественном превалировании диноцист. Выше по разрезу соотношение наземных и морских микрофитофоссилий становится приблизительно равным, что свидетельствует о формировании осадков в стабильных открыто-морских условиях. Меняется не только биотический компонент, но и литологический состав отложений, которые в основном представлены песками с примесью глины и большим количеством раковин пелеципод и гастропод. Накоплению осадков данного этапа предшествовал значительный региональный перерыв (3 млн. лет), охватывающий конец дания и начало зеландия. Третий этап отвечает части разреза, с «комплексами 4 и 5». «Комплекс 4» сходен с ассоциацией зоны 4 Виборг нижнетанетского возраста (NP6–8, Heilmann-Clausen 1985,1994) или зоне Alisocysta margarita (Heilmann-Clausen, 1994). Для этого уровня характерны массовые Areoligera. Литологически это в основном алевролиты с маломощными прослоями песков, песчаников и глин (в верхней части). Значительное преобладание цист Areoligera spp. и Glaphyrocysta spp. свидетельствует об открыто-морских условиях трансгрессивной фазы развития в ходе углубления бассейна (Köthe, 1990). «Комплекс 5»  близок к ассоциации танета Дании – нижняя часть зоны 5 Виборг (NP9, Heilmann-Clausen, 1985, 1994). Кроме того, для комплекса 5 характерно появление Alisocysta sp. 2 Heilmann-Clausen, являющейся филогенетическим звеном в эволюции Alisocysta margarita. А.Дж. Пауэлл (Powell, 1992) указывает, что этот вид в Западной Европе появляется в зоне Apectodinium hypecanthum, сопоставляемой им с частью нанопланктонной зоны NP9. Эта часть этапа характеризуется сменой литологического состава отложений, которые представлены монотонной пачкой песков с редкими прослоями песчаников и глин. Соотношение наземных и морских палиноморф приблизительно равное, что свидетельствует о формировании осадков в стабильных открыто-морских условиях.   По фораминиферам на рубеже маастрихта и дания намечаются два цикла. В конце маастрихта произошла эвстатическая трансгрессия, в результате которой тепловодный вид планктонных фораминифер Pseudotextularia elegans мигрировал на север до широты г. Саранска (терминальная часть маастрихтских отложений Атемарского карьера). Эта трансгрессия отвечает глобальному потеплению (Olsson et al., 2001). Следы данных событий зафиксированы в Саратовском Поволжье (Alekseev et al., 1999), а также на Мангышлаке и в Актюбинском Приуралье (Найдин и др., 1984; Найдин, 1995). Следующий трансгрессивно-регрессивный цикл отвечает среднему данию – подзона Parasubbotina pseudobulloides (PP2a) зоны Globoconusa daubjergensis по детализированной шкале планктонных фораминифер Крымско-Кавказской области (Беньямовский, 2001) и прослежен по комплексу планктонных фораминифер в образцах из нижнесызранских опок обнажения Ключи-1 (к северу от Саратова), любезно переданных А.С. Алексеевым. В ассоциации наиболее характерными являются P. pseudobulloides, P. varianta, Globoconusa daubjergensis, Chiloguembelina midwayensis, Guembelitria cretacea, Globanomalina planocompressa Работа поддержана РФФИ, проекты 03-05-64330 b 04-05-64424 и НШ-1615.2003.5.

Широко распространено мнение, что основным направлением в развитии современной стратиграфии является детализация стратиграфических шкал и, прежде всего, переход на так называемый «инфразональный» уровень (Гладенков, 2002). Этот процесс, безусловно, имеет место, о чем свидетельствует появление биогоризонтов в аммонитовой стратиграфии юры, но не лежит в основе генеральной тенденции, которая развивается в совершенно иной плоскости. Широкое применение различных физических методов, прежде всего палеомагнитного и хемостратиграфического, изотопной геохронологии, еще раз убедительно показало диахронный характер границ традиционных биостратонов, принципиальную невозможность их прямого использования для реальной датировки событий. На самом деле генеральная тенденция такова – она заключается в комплексном использовании всех методов, всех типов шкал, всех датированных событий регионального масштаба и прочих стратиграфических маркеров для одной единственной цели – выхода на линейную шкалу геологического времени в годах. Это связано с расширением круга задач, стоящих перед геологической наукой, когда точности относительных датировок не хватает для достоверных реконструкций последовательности тех или иных событий, сопоставления этих последовательностей, посаженных на такие условные единицы как «верхний фамен» или «зона Virgatites virgatus». Особенно четко рассматриваемая тенденция проявилась в исследованиях по верхнему кайнозою. Стратиграфы научились достаточно уверенно выделять голоцен, и кое-где даже могут поделить его более дробно, но для актуальной задачи выявления климатических колебаний, имевших место в течение голоцена на различных участках земной поверхности, необходима точная привязка к шкале физического времени, выраженного в годах. Ранее, например, в колонках морских осадков принимали возраст их верхнего терминального слоя за 0, а подошвы голоцена, скажем за 10 тысяч лет и пересчитывали положение каждого образца в колонке в календарный возраст путем расчета средней скорости седиментации. После разработки современной методики определения изотопного возраста по 14С с помощью ускорительной масс-спектроскопии оказалось, что датировки поверхностных осадков сплошь и рядом составляют не 0, а 2500 лет, и скорость седиментации на протяжении голоцена варьировала очень существенно.  Реконструкция событий на основе линейных шкал в годах сейчас стала обычной практикой для кайнозоя и позднего мела (Hardenbol et al., 1998) и проникает на все более древние уровни стратиграфической шкалы. Об этом свидетельствует успешный опыт создания Стратиграфической таблицы Германии (Meninng, 2000) и ведущаяся разработка шкалы и корреляционной схемы DCP (девон, карбон, пермь). Конечно, надежность хронологической шкалы еще недостаточно велика и принятые сейчас цифры будут постоянно уточняться, что позволяет уверенно приближаться к необходимой нам разрешающей способности. Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект 03-05-64415. 

Книга представляет собой систематическое изложение основ палеомагнитологии, ее методов и приложений к геологии и геофизике.

Рассматриваются физические и геофизические явления, лежащие в основе палеомагнитологни, описываются современные методы и техника палеомагнитных исследований, излагаются результаты обобщения мировых палеомагнитных данных. Описывается морфология геомагнитных инверсий и палеовековых вариаций, рассматривается их ритмика в связи с процессами тектогенеза. Приводится и обосновывается магнитостратиграфическая шкала фанерозоя, анализируется проблема мировой палеомагнитной шкалы, рассматриваются принципы ее построения.