Мезозойские и кайнозойские впадины Прибайкалья

История геологического и геоморфологического изучения межгорных впадин Прибайкалья и Западного Забайкалья весьма интересна и поучительна в том смысле, что именно эти впадины привлекали к себе особенное внимание уже первых исследователей Восточной Сибири и во взглядах на их образование отражались, как в зеркале, общие теоретические представления наших предшественников о геологическом строении всей Центральной Азии. Поэтому исторню изучения впадин невозможно отделить от истории геологических исследований Прибайкалья и Забайкалья в целом. Однако подробный исторический очерк был бы в настоящей работе вряд ли уместен, во-первых, потому, что он все равно не смог бы заменить исчерпывающе полного обзора прошлых исследований Прибайкалья, который содержится в многотомной «Истории геологического исследования Сибири» В. А. Обручева, и, во-вторых, потому, что роль геологических исследований описываемой территории в досоветский период, а также в период после Октябрьской революции и до начала Отечественной войны освещалась во многих других сводных работах. Нам кажется поэтому необходимым остановиться только на некоторых итогах и датах прошлых исследований.

Не касаясь путевых заметок и писем русских и иностранных послов и путешественников, посещавших Забайкалье обычно по пути из Иркутска в Китай или на Дальний Восток, отметим, что только участники академических экспедиций XVIII столетия, И. Г. Гмелин, П. С. Паллас, И. Г. Георги, Э. Лаксман и И. Сивере, отнеслись со вниманием к особенностям рельефа Прибайкалья и Селенгинской Даурии, в частности, пытались объяснить причины возникновения Байкала. Так, Паллас, наблюдая в 1772 г. утесы конгломератов на западном берегу озера, пришел к убеждению, что котловина Байкала представляет собой громадную трещину, разделившую горы и заполнившуюся водой. Он отметил также, что прибрежные горы всюду несут черты сильнейших изменений и вместе с тем признаки глубокой древности. Это замечание Палласа представляет исключительный интерес, так как оно более чем на 160 лет предвосхитило и тезис В. А. Обручева «о юных движениях на древнем темени Азии», и мысль о новейшем геосинклинальном перерождении краевой части древней Сибирской платформы, или краевой зоны каледонской складчатости, высказанную некоторыми современными исследователями.

И. Г. Георги в 1772 г. обследовал на большом протяжении берега Байкала, отметил находки на них «горного дегтя» (сгущенной нефти) и высказал мнение, что озеро возникло насильственным путем, может быть в связи с грандиозным землетрясением, образовавшим провал на месте прежнего ложа р. Верхней Ангары.

И. Сивере в письмах из путешествия (1790—1791 гг.) высказал мысль, что впадина Байкала создана землетрясением и провалом гор. Там же сообщалось, что оз. Гусиное образовалось около 1750 г. из небольшой лужи путем прорыва р. Темника к востоку.

Таким образом, свыше полутора столетий тому назад впадина оз. Байкал сделалась предметом научных гипотез, высказанных еще в наивной форме, но, по существу, ничем не отличавшихся от представлений некоторых современных ученых.

В первой половине XIX столетия интересующая нас территория посещалась и описывалась многими лицами, причем особенное внимание, как и раньше, привлекал к себе Байкал. В этот период широко развернулись поиски полезных ископаемых. Семивский указал на вытекающее из гор в двух пунктах берегов Байкала «каменное масло». В 1834 г. Строльман, обследовавший район среднего течения р. Китоя, отметил, что Саянские горы обязаны своим происхождением вулканическим извержениям. С «восстанием» (поднятием) горных толщ было, по-видимому, связано и образование котловины Байкала.

К тому же периоду относятся наблюдения Эрмана, Гессе, Щукина, Злобина, Спасского и др. Так, Спасский опубликовал в 1821 г. географическое описание Байкала с указанием многих полезных ископаемых. Им приведены также доказательства провального происхождения Байкала и его прежних связей с Охотским или каким-либо другим морем. Интересно замечание, сделанное Спасским в геогностических заметках, опубликованных также в 1821 г., о том, что в Прибайкалье гранитные горы могут называться цепью только по своему протяжению, а не по связности.

В 1831 г. М. Злобин, описывая горы по р. Слюдянке у южного конца Байкала, изложил свои чисто нептунистические взгляды на образование Байкала: это озеро возникло «стремлением вод Ангары (Верхней), разрушившим часть гор, чему затем способствовали бури и морозы».

Наиболее крупный вклад в познание геологического строения описываемой территории внес в первой половине XIX в. путешественник А. Эрман. В своем обширном сочинении Эрман затронул много интересных вопросов и привел доказательства решительного влияния вулканических сил на образование рельефа Прибайкалья. Верхняя часть долины р. Иркута, т. е. система Тункинских впадин,, по Эрману, представляет настоящую трещину, по которой местами выступили вулканические породы. Вторая трещина, параллельная первой, прослеживается по долинам pp. Джиды, Селенги и Уды, где также обильны базальты и мандель-штейны. Отсюда, по-видимому, можно сделать вывод, что и Байкал представляет вулканическую трещину, параллельную предыдущим, что доказывается также рядом наблюдений на самих берегах озера и параллельным Байкалу простиранием Яблонового или Нерчинского хребтов, простиранием рудных жил в Забайкалье и т. д.

Все это показывает, что Эрман был первым исследователем, подчеркнувшим связь между впадиной Байкала и другими геологическими структурами Восточного Саяна и Забайкалья и искавшим в этой связи разгадку происхождения Байкала.

Гипотезу образования впадины озера путем провала, вызванного землетрясением, разделяли и другие исследователи первой половины XIX столетия, причем большинство из них считало первопричиной этого катастрофического события вулканические явления, следы которых в виде потоков лав, кратеров, выходов газов, выбросов горного воска, горячих источников и так далее встречаются в Прибайкалье во многих местах.