Региональная стратиграфия СССР. Том 3. Стратиграфия и ископаемая флора юрских и меловых отложений Вилюйской впадины и прилегающей части Приверхоянского краевого прогиба

В настоящей работе излагаются данные, полученные в результате исследований, за время с 1950 по 1954 г., в бассейне среднего течения р. Лены и ее притока Вилюя. Исследования 1950 и 1951 гг., проведенные совместно с Ю. М.' Пущаровским, охватывали юрские и меловые отложения  среднего   течения  Лены  от пос.   Покровского   (выше   г.   Якутска) до мыса Кыстатым, а также левого притока Лены — р. Линди. Краткие результаты этих работ изложены в двух статьях (В.А.Вахрамеев и Ю.М.Пущаровский, 1952, 1954). В 1952 г. автором   были изучены юрские и меловые отложения Вилюя (ниже пос. Сунтары вплоть до устья) и его левого притока р. Тюнга, а в 1954 г. совместно с В.А. Самылиной — разрез мезозойских отложений р. Алдана (на отрезке между устьями рек Белой и Восточной Хандыги). Одновременно с нами  в районе Вилюйской впадины и краевого  Приверхоянского прогиба   работал   ряд   геологов, направлявших мне для определения отдельные отпечатки или целые коллекции ископаемых растений, а также сообщавших сведения о стратиграфическом положении этих остатков. Среди них назовем:  Г.  В.  Бархатова, Т. И. Бедрину, Г. И. Бушинского, В. С. Вышемирского, Н. П. Егорову, Г. К. Земскову, Н. А. Игнатченко, А. Е. Киселева, А. Г. Коссовскую, 3. К. Королькову, А. И. Кянно, В. М. Мельникова, В. И. Муравьева, Л. А. Назаркина, В. Д. Никифорову, С. Н. Панова, 3. М. Старостину, И. И. Тучкова, Н. М. Чумакова и др. Большое участие в сборе растительных остатков  принимал  ст.  лаборант  Е.   Л.   Лебедев,  нашедший много ценных отпечатков." title="<--break-->" class="mceItem">Большинство переданных мне отпечатков было использовано при описании ископаемой флоры, помещенном в настоящей работе. Они заметно дополнили коллекции, собранные нами с Ю. М. Пущаровским, а главное, значительно увеличив число местонахождений отдельных видов ^ позволили установить их вертикальное распространение на многих разрезах. Фауну, собранную в изучавшихся нами разрезах, определяла Г. Т. Петрова; позднее часть ее была передана для монографической обработки 3. В. Кошелкиной. Параллельно с изучением и описанием отпечатков листьев, проводившихся мной, споры и пыльца из тех же отложений изучались Н. А. Болховитиной, опубликовавшей отдельную работу (1956), данные которой здесь используются. Почти все растительные остатки, собранные по р. Алдану, определила и описала В. А. Самылина. Всем этим лицам я выражаю глубокую  благодарность.

В первой части предлагаемой работы изложена стратиграфия юрских и меловых отложений.

Вторая часть посвящена описанию растительных остатков верхнеюрского и нижнемелового возраста. Определимых растительных остатков из нижней и средней юры не было найдено.Верхнемеловые растения, представленные в значительной степени покрытосеменными, не встречающимися в более древних отложениях, здесь не описаны и будут предметом особой работы. Предварительные определения их помещены в соответствующем разделе стратиграфической части.Выделенные и описанные в этой работе комплексы верхнеюрских и нижнемеловых растений, возраст которых в ряде случаев определен взаимоотношением- с морскими фаунистически охарактеризованными отложениями, могут служить в дальнейшем эталонами для установления возраста континентальных отложений других районов Северо-Востока и Востока СССР.Уже к моменту опубликования этой работы сравнение флор Приверхо-янья с флорами Чульманской и Токийской впадин в верховьях р. Алдана позволило установить в разрезе первой из них верхнюю юру, а в разрезе второй—-нижний мел. Сравнение флоры батылыхской свиты с флорой Буреинской впадины, изученной В. Д. Принадой, показало наличие более 30 общих видов, что позволяет в настоящее время относить угленосную толщу р. Бурей (кролю, быть может, самой нижней ее части) к неокому,  а не к верхней юре, как это доказывал В. Д. Принада.