Рачинское землетрясение 1991 года и eгo проявление в рельефе Большого Кавказа

Рачинское землетрясение 29 апреля 1991 г. примечательно во многих отношениях. Прежде всего, это сильнейшее из зарегистрированных в течение письменной истории сейсмических событий на Западном Кавказе. Его возникновение помогло поставить «последнюю точку» в долгой и острой дискуссии сейсмологов о сейсмическом «потолке» Большого Кавказа. Это, в свою очередь, дало основание повысить базовые оценки силы возможных сейсмических воздействий на составленной вскоре после него карте общего сейсмического районирования России (ОСР-97) по сравнению с подобными картами предшествующих поколений.

Землетрясение оказалось первым на Западном Кавказе, которое удалось (даже несмотря на изменившуюся в это время политическую ситуацию) исследовать разносторонне и полноценно как в отношении инструментальных наблюдений, так и в отношении природных последствий. В изучении землетрясения участвовали помимо сотрудников специальной экспедиции ИФЗ РАН местные специалисты, а также бригады зарубежных экспертов, так что удалось собрать богатый исходный материал.

Одна из важных особенностей землетрясения заключалась в том, что оно, возникнув в характерной горной местности, породило массовые сейсмограви-тационные нарушения на склонах. Подобные явления имели место и при Чхал-тинском землетрясении 1963 г. на Западном Кавказе, но тогда их не удалось обследовать сколько-нибудь полно. Не менее важными особенностями Рачин-ского землетрясения оказались сейсмотектоническая обстановка в эпицентраль-ной области и механизм очага землетрясения. Это тот редкий на Кавказе случай (по-видимому, второй из зафиксированных после Шемахинского землетрясения 1902 г.), когда удалось установить, причем разными способами, взбросо-надвиговый к югу характер подвижки в очаге.

За прошедшие со времени землетрясения годы публикаций по разным аспектам проявления рассматриваемого землетрясения появилось немало. Инструментальные наблюдения полно представлены в книге С.С. Арефьева [2003]. Однако до сих пор не было обобщающего исследования этого действительно выдающегося на Большом Кавказе события. И вот теперь, наконец, появляется в виде книги столь необходимое обобщение.Т.П. Белоусов, непосредственный и активный участник полевого обследования Рачинского землетрясения и автор ряда публикаций по отдельным ключевым вопросам, взял на себя нелегкий труд детального рассмотрения различных сейсмогеологических, сейсмических и геодинамических аспектов события и сделал попытку обобщения собранных и обработанных материалов. Очень важно, что в книге приводятся и анализируются не только собственные материалы автора, но воспроизводятся и обсуждаются исходные данные и концепции других исследователей, что, будучи совершенно необходимым и в обобщающих статьях, и тем более в сводках, далеко не всегда реализуется. За примерами далеко ходить не приходится по тому же Кавказу, да и по другим районам бывшего СССР. Уместно напомнить, что даже по столь крупному событию, как Спитакское землетрясение 1988 г., обобщение богатого материала так до сих пор и не появилось. Книга Т.П. Белоусова достойно продолжает и развивает опыт монографической характеристики выдающихся сейсмических событий на Кавказе (В.Н. Вебера о Шемахинском землетрясении 1902 г., коллектива авторов о Дагестанском землетрясении 1970 г.), между тем как по многим другим монографии отсутствуют. В книге Т.П. Белоусова рассматриваются и анализируются все основные материалы и концепции в отношении изучаемого события. Это одно из важных достоинств книги, но далеко не единственное.Другое достоинство монографии состоит в ясной, на основе собственных фактических наблюдений, демонстрации признаков такого рода поверхностных сейсмогенных нарушений, которые дают основание признать выход очагового разрыва или его дериватов на поверхность. До сих пор это не признавалось, но, к слову сказать, находит аналогию в недавно проведенном рассмотрении ситуации во время Шемахинского землетрясения с подобной надвиговой подвижкой в очаге. Более того, автор характеризует разрывные нарушения на поверхности, подобные возникшим в 1991 г. и на том же участке, но созданные при более ранних событиях. Именно благодаря такому подходу не только вырисовывается сейсмическая ретроспектива, но и появляются дополнительные знания сейсмо-геологического и геодинамического характера по региону. В сущности, теперь появляются основания считать взбросо-надвиговый механизм очагов землетрясений на южных склонах Большого Кавказа не случайным, единичным явлением, но характерной чертой, во всяком случае, сильных местных землетрясений, вполне закономерной в обстановке общего субмеридионального горизонтального сжатия.Наконец, отличительной особенностью книги Т.П. Белоусова надо признать рассмотрение события 1991 г. не узко локально, но на региональном геодинамическом фоне. В качестве такового автор использовал, впервые по региону, не только общегеологические сведения, но также характеристику альпийских палеонапряжений во всем Кавказско-Загросском регионе. И с учетом реконструкции палеонапряжений создал геодинамическую модель формирования зоны сочленения Большого и Малого Кавказа, в которую характеристика очага Рачинского землетрясения совершенно естественно вписалась.Читатель получает не только добросовестно выполненное исследование, на основе рассмотрения редкого, сильного, и уже поэтому весьма значимого для Кавказа, события, но также новые решения и региональных, и более общих вопросов сейсмо- и геодинамики. Книга также обеспечивает приближение к решению трудных вопросов в весьма сложном по истории развития и современным характеристикам, как геодинамическим, так и собственно сейсмическим, регионе.Можно высказать уверенность в том, что книга вызовет интерес и во многих отношениях удовлетворение специалистов по Кавказу, и не только их. После ее выхода в свет серьезные исследования обязательно должны будут принимать во внимание содержащиеся в книге материалы и заключения.